В свете зимнего солнца просторное поле, засыпанное белоснежным снегом, сияло подобно алмазу. Мирный пейзаж был настолько хорош, что, казалось, сами боги лишили взяться за дело восстановления природной идиллии, после того, как здесь недавно прошел отряд вооруженных людей с парой обозов. Режущий ветер вступил в свои права, подметая следы и скрывая проталины, но, к несчастью, его усилия были тщетны. Громогласный звук боевого рога раздался из глубины хвойного леса и стаи птиц взметнулись с деревьев, словно повинуясь команде. Команде к отступлению.
Через четверть часа на поле выбежали десятки людей, несущихся кто куда.
Еще через пять минут из лесной чащи вырвалась шестерка всадников.

Эйнар с шумом втягивал морозный воздух, не забывая подгонять свою лошадь и придумывать хоть какой-нибудь план. Умение быстро сориентироваться в сложной ситуации было ключевым отличием хорошего командира от плохого, но ни сейчас, ни полчаса назад много ума мятежному принцу не нужно было, чтобы понять - нужно удирать. Противник обрушился на них слишком внезапно, чтобы можно было думать о победе или сохранении лица. Кстати, по последнему Ловдунгу врезали знатно. Что ж, будет наука - шлемом, как оружием, не махай и оглядывайся, когда в серебряный рог трубишь. Теперь драгоценная штука лежит где-то в снегу позади вместе с тем дюжим уродом. Впрочем, позади осталось много всего и в том числе людей - хороших, верных бойцов, большая часть из которых не успела среагировать на град свистящих стрел. Перед глазами промелькнули всполохи судорожных воспоминаний, свежих как рана на рассеченной брови, - вот человек, с которым Эйнар обсуждал наклевывающееся перемирие, упал замертво с прострелянным виском, а вот через считанные мгновения выжившие сформировали стену щитов, тесно прижавшись друг к другу. В такой обстановке и пришлось задаться вопросом: "и что дальше".
- Разделимся, - произнес вдруг вояка, хриплым, после недавнего крика, голосом. - Вы двое езжайте дальше по дороге, а мы свернем на восток к реке.
По хорошему бы им вместе держаться, но Ловдунг готов поклясться, что видел своего теску в рядах однообразно разнообразных рож черногривых, а так же он готов поклясться, что этот самый теска видел и его, и, скорее всего, Урсулу. "Небось молву о своей победе пустит" - позволила себе позлиться ущемленная гордость воителя, которому пришлось бежать от своего злейшего врага. Тем не менее, Эйнар прекрасно знал цену не только победам, но и поражениям. Одно дело, если Вёльсунги обозами похвастаются, и совсем другое, если Асбьорн головы близнецов Эйрика на пикм наденет. "Нет, в таком месте мы не умрем" - молодой мужчина утер теплую кровь с левого глаза и повел своего коня в сторону от дороги. Его план был простой - максимально запутать преследователей.
И так их стало четверо.

Назад Эйнар не смотрел, не столько потому, что не хотелось, а сколько из-за того, что голова с каждой новой минутой гудела всё сильнее. Треклятая лошадь чуть ли не прыгала, дабы не утонуть в снежной массе, которая хлопьями вздымалась от резких движений животного. "Какая же она треклятая? Молодец, молодец лошадочка моя родимая" - мужчина вспомнил, как горло драл в суматохе боя, крича своим людям на лошадей забираться, вспомнил, как еле успел увернуться от метательного копья и в следующую секунду бросить топор в спину незадачливого всаднику. Если б не четвероногое создание под ним, то он бы уже, скорее всего, был в плену. "Хотя хрен им - в плен я бы точно не сдался, - Эйнар зажмурился, не обратив внимание на вспышку боли, и крепче сжал трензельные поводья. - Не о том ты думаешь, Эйнар, не о том!"

Небольшой отряд достиг берега реки, замерзшей по зиме. Правда, близнец не очень-то хотел думать о том насколько может быть прочным лед в середине декабря. Придержав лошадь, принц быстро осмотрелся правым глазом: вода действительно застыла, а противоположный берег не был высоким, более того, недалеко за ним простиралась лесополоса. "Это может быть нашим спасением, - он закусил ус, чувствуя металлический привкус уже крови. - Либо же черногривые будут сегодня у костров травить байки о барахтающихся в ледяной реке мятежниках".
- Спешивайся, Урсула, - близнец не посмотрел на свою сестру, а лишь еще раз оглядел реку. Наконец, он вздохнул полной грудью и, постояв на стремени, ловким, молодческим движением перекинул ногу через седло, - вы двое возьмете наших лошадей и поскачите на север, - быстро говорил он двум воинам, попутно отвязывая скудные пожитки от седла. - Если доберетесь до моего отца, то расскажите, что здесь произошло, - больших ставок на это Эйнар не делал, ибо его теска не дурак и так просто уйти никому не даст. "Но вдруг Боги смилостивятся и за счет смены коней они смогут оторваться и предупредить отца о надвигающихся черногривых?" - мысль так и осталась мыслью, а сам принц вновь поморщился, когда пришлось головой мотнуть, дабы темноту от глаз отогнать. Кровь из рассеченной брови всё еще текла тонким ручейком по лицу, но ни на неё, ни на боль Ловдунг особого внимания не обращал, всё это было ему очень хорошо знакомо и злом не являлось. - Ну, удачи!
Вояка взвалил спальник из овечьих шкур на спину и передал уздечку ближайшему товарищу, поправляя при этом походную торбу.
- И вам, - коротко отозвался боец, а второй лишь угрюмо кивнул.
В данный момент никто не думал о титулах и статусах, всех беспокоила собственная шкура и мчащиеся по пятам преследователи.
Так их осталось только двое.

Провожать взглядом боевых братьев Эйнар не стал. Заместо этого он сразу подошел к сестре, утерев кровь с левого глаза. Только посмотрев в родные, лазурные глаза, принц начал мысленно себя ругать за то, что некогда поддерживал её идею научиться обращаться с оружием. Ему стоило еще тогда всю дурь из Урсулы выбить, да хоть руки переломать - не слишком уж на поступок брата похоже? "Зато она бы сейчас дома в безопасности сидела" - никогда прежде не поднималось столько досадливого чувства из груди наследника Эйрика к близняшке, но вместе с ним... вместе с ним один лишь только взгляд на сестру, ставшую за эти годы не только гораздо сильнее, но и гораздо ближе, чем прежде, отгонял всех призраков от сердца. Она воодушевляла его больше, чем знамена и звуки горна; пробуждала второе, третье, четвертое дыханье, и даже порой создавалось впечатление, что делала и вовсе бессмертным.
- Пойдешь первой, - начал он, правда, тут же с ошибки, ибо Урсула была легче и её следовало пустить за собой, дабы снизить шансы под лед провалиться, однако инстинкт старшего брата в Эйнаре умел пеленой заботы заслонять доводы здравомыслия. По-хорошему, им бы и вовсе разойтись шагов на двадцать, но уж что-что, а отпускать Урсулу от себя Ловдунг не планировал от слова "совсем". - Я буду следом, так что поймаю, если вдруг что, - говоря это, близнец уже за локоть девушку к реке подводил, выдавив едва заметную улыбку на последнем слове. - Ну или ты меня, - брат сжал ладонь сестры, подбадривая то ли себя, то ли её. Пусть говорил он ровно и спокойно, четко проговаривая каждый слог и каждое слово, но в сердце его царило волнение. Рисковать всегда тяжело, и уже тем более, когда рядом дорогой человек. - Готова?