Слегка торопясь, Жорж словно летел в свой кабинет, а за ним, едва поспевая, шли двое пажей, сплошь разодетых в дорогой бархат. Один из юношей сжимал в руке достаточно увесистый ларец, обитый кроваво-красным сукном внутри, а снаружи покрытый позолотой. Вся процессия мало привлекала внимание придворных, вечно путающихся под ногами. Мало ли куда спешил министр и по каким именно делам. Это не должно их интересовать само по себе, но обычно было наоборот. В замке полно ушей, торчащих из всех щелей, даже из под юбок придворных дам. Завтра же будут судачить о том, как первый министр короля купил себе прекрасную даму за четыре с половиной тысячи золотых монет. На них можно жить безбедно несколько лет, али купить крупное поместье со всем двором, крестьянами и достаточно обширной землей для выпаса скота или засевов зерна. Уже все вокруг были в курсе, что лети Флорент, когда-то бывшая весьма знатной, богатой дамой, а теперь получившая свое знаменитое прозвище Леди-Нищенка, решила продать богатому мужчине невинность своей единственной дочери. Остальные сыновья женщины погибли от разных бед, кто от болезней, кто от ран или несчастных случаев, осталась лишь одна девочка, которая, видимо, и послужит своей мамаше, как обычная вещь. Флоренты были раньше хорошей, крепкой семьей, но беды сломали их. Флоренс Флорент, статная дама лет сорока, превратилась из очаровательной особы в одержимую деньгами фурию. Жорж понимал, что жила она теперь весьма скромно, поговаривают, что она даже перешивала свои сорочки и платья по нескольку раз, а в ее поместье уже давно протекала крыша и кое-где испортился пол. Можно же было хоть как-то по другому все исправить, а не пытаться выставить свою дочь на торги знатным извращенцам. Министр заранее узнал об этом от своих осведомителей, был в курсе всех участников и, конечно, о цене. Целую неделю проходили торги, на которых мужчины различного достатка и статуса торговали между собой. Как и все Артуа хотел тоже в этом поучаствовать, но послал письмо с посыльным к леди Флорент удвоив ее сумму сразу же. У него нет времени с ней торговаться, пусть подавится золотом и наконец прекратит мучить свою дочь и устраивать балаган с торгами. Человек это не вещь и не драгоценность, тем более не раб, которого можно продать и купить. Жорж просто не желал, чтобы юной девицей пользовались, а потом, как все знают, такие красавицы становятся куртизанками. С некоторыми происходят более ужасные вещи, они умирают от болезней или же отправляются в столицу в злачные кварталы торговать своим телом. Министру даже неприятно об этом думать. Он слишком брезглив к таким женщинам. Они порождение ночи, слуги лукавого, а их тела разлагаются уже изнутри. Почему он решил купить дочь у матери? Наверное просто хочет чтобы она не оказалась в руках похотливого самца. Его же компания обеспечит ей безопасность и сохранение чистоты, а он сам получит нового собеседника, сопровождение и внимание. Ему нужна та, которая будет сопровождать его на приемы, прогулки, балы и прочие увеселения. Многие церковники жили так, и никто не мог перечить им. У некоторых имелись и бастарды. Люди слабы в этом плане, им далеко до Единого и его небесной чистоты.
- Оставайтесь снаружи, когда появится леди Флорент с дочерью, впустите их. - приказал своим пажам министр, заходя в свою приемную. В дверях он обернулся и взял у юноши ту самую коробку, которую он так трепетно нес все время. - Никого не впускайте больше. У меня часы приема.
Жорж махнул рукой двум гвардейцам, охраняющим двери и те, слегка дернувшись, переменили руки с копьями, перекинув оружие из одной в другую. Это обеспечивало министру полную анонимностью, ну относительную, какой можно было добиться там, где так кучно живет столько народу. Внутри приемной было просторное помещение. Блестящий пол, огромные окна со второго этажа открывали чудный вид на сад, дорогая мебель, тяжелые шторы из темно-бардового материала. Под потолком высился огромный канделябр, хрусталь в котором поблескивал временами. Около самого окна стоял дубовый стол с креслом для самого министра и мягкими стульями для его посетителей. Мягкой поступью архиепископ приблизился к столу и принялся убирать с него стопки бумаг и убирать их ящички, отодвинул чернила в сторону, чтобы ненароком их не сбить локтем. Вскоре на столе практически ничего не осталось. Только тогда Жорж поставил аккуратно ларец, чтобы он привлекал внимание тех, с кем он будет говорить скоро. Достав из ящика стола небольшую баночку с духами и маслом, министр капнул себе на пальцы и провел ими по шее и запястьям, чтобы растереть аромат. Сложно избавится от запаха ладана и воска, но он хорошо маскируется травами, такими как мята. Жорж бросил обратно пузырьки, снял сиреневую биретту с головы и опустился в кресло. У него густые, всегда аккуратные и чистые, слегка закручивающиеся на концах волосы цвета темного шоколада или даже оттенка крыла ворона. Сбоку от министра стояло несколько бокалов: два с вином, один с водой из источника монастыря. Это на всякий случай, ведь разговор будет весьма занимательным. Жорж сложил локти на столе и стал ждать, уставившись своими выразительными глазами в сторону закрытой двери в приемную.
